Боевые паруса. На абордаж! - Страница 83


К оглавлению

83

А дрова не книги. Те раз купил — и навсегда, тут же деньги уходят на дым. Большие деньги! Что еще опасней, слухи идут. Раз Бланке нужно дров больше, чем для приготовления пищи, значит, что-то перегоняет или выпаривает. То ли за старое взялась, то ли увлеклась алхимией. Пришлось привыкать к холодной воде… А тут, за бортом, парная. И нельзя! Но явиться в столицу генерал-капитанства, благоухая, как раб-галерник? Никогда.

Пришлось прибегнуть к тазику, бочонку питьевой воды и парочке лимонов. Зато от сходящей на берег капитана де Тахо если и пахло, так только порохом — после салюта испанскому флагу над фортом дель Морро.

Если Мехико — город ремесел, Лима — богачей и приятного отдохновения, Портобелло — прибежище авантюристов, то Гавана — прибежище солдат и моряков. Это крепость, под защитой которой собирается Золотой флот, и город, что прислуживает крепости. Подобно маркитантке при хорошем полку, Гавана дисциплинированна и расторопна.

Место у причала выделили мгновенно, чиновники казначейства уже встречают. Королевская пятина в приватирской добыче аккуратно подсчитана и оформлена. После этого — полезли смотреть инструмент. Заключили: годный. Раз годный, дорога ему на строительство новых фортов. Цену, само собой, уплатили одну, в бумаге прописали иную. Руфина прикинула разницу и решила, что скандал поднимать не стоит. Все-таки Гавана стоит на серебре, и цены в ней… Продавать — счастье, покупать — проклятие, если за свои, а не за казенные. Опять же, здесь, под недреманным оком вице-короля, не лихоимствуют, но берут негласно дозволенное. На какао с корицей.

Груз забрали настолько споро, что и глазом не моргнуть! То ли так за дело радеют, то ли деньги нужны… Неважно. Впереди широкие улицы города. Проложенные, когда Гавана еще не была стиснута укреплениями. О фортах было велено позаботиться еще после того, как в Индии заглянул Пит Хейн. Голландского адмирала интересовал Золотой флот. Ему удалось утолить любопытство, не навещая Гавану, но возможность появления сильной европейской эскадры заставила короля отдать приказ. Который не был выполнен.

За то и полетел с поста предыдущий генерал-капитан. Нынешний взялся за дело всерьез. И не только за укрепления, чему доказательством та же «Ковадонга».

Впрочем, город, не охваченный большой стройкой, Руфина не застала, и ей не с чем сравнить. С Севильей? С сонной Ла-Вегой?

Оживление на улицах, и правда, почти севильское. А главное отличие не в том, на что смотрит Руфина, но в том, как смотрят на нее. В Севилье-то ходила к обедне закутанная в мантилью благородная затворница, боящаяся не то что глаз из-под кружева — носок туфли из-под подола высунуть. И шастал, где желал, веселый школяр дон Диего. Гаване же довелось увидеть совсем иное зрелище.

Аристократку, молоденькую, но старомодную — в платье, украшенном алой военной перевязью, что издавна отличает испанского солдата от прочих. Вместо сложной прически — коса, на голове — моряцкая шляпа. Такую шляпу, отобранную у мужа, брата или отца, нередко можно увидеть на женской голове — из тех, которым приходится подставлять лицо солнцу. Другое дело, что с бархатом и шелком она почему-то не сочетается. Как и меч на боку.

Недоумение и интерес. Так и смотрят. Хорошо, пальцами не показывают. Может, желание бы и возникло, только за правым плечом девушки-капитана шагает Хайме Санчес в рейтарской кирасе, с тяжелым палашом на боку. Пистолетов у него нет — в колониях все еще предпочитают пики, у которых, оказывается, есть и абордажный вариант.

Генерал-капитана в городе не оказалось. Пропадает на очередной стройке. Пакет пришлось сдать под роспись, даже не секретарю, тот тенью следует за начальником. Во дворце нашелся должным образом проинструктированный дежурный офицер, который мог бы быть удивлен чуточку поменьше, если бы не осторожность дона Себастьяна при составлении предыдущего отчета! Написал сухонько, без имен и подробностей. Выдан-де патент береговой охраны — один, тип судна — пинасса, поставленные задачи… И хватит. Гарнизонный лейтенант явно слышал о сорвиголове с Ямайки. Как-то бравого капитана представлял… Сподобившись увидеть, поверил не сразу. Пришлось даже патент показывать.

Зато в качестве извинения за дотошность дежурный крепко облегчил исполнение следующей задачи, подробно расписав, к кому из местных купцов следует обратиться по какому товару, да где они встречаются.

К тем, кто проявил интерес, пришлось наведаться в конторы — для длинных и спокойных бесед. Принять участие в скупке призов пожелали многие. Хоть и казалось, что к суете молодой крепости добавить нечего, но Руфине это все-таки удалось. Всякий разговор то и дело прерывали — загадочными сообщениями и срочными записками. Вот и в конторе дона Терибио в разгар обсуждения поставок сахара и какао в обмен на сукно купцу принесли записку. Девица. Руфина коротко окинула пришедшую взглядом. Андалусийский чепец, из-под него, поверх ярчайшего индиго платка-манты — ровные струи угольного блеска. А манта штука длинная, и если в ней не кутать, по-севильски, голову, так и разглядеть нечего. Разве краешек белого передника в безыскусной домашней вышивке. Мило и очень провинциально. Смуглолица, то ли от южного солнца, то ли благодаря толике индейской крови. Была бы симпатичной, если бы не мрачное выражение лица.

Отчего личику не быть мрачным, раз Хуане Кабра не глянулся назначенный родителями жених? Если слушать глупую девчонку и если верить — так ей хоть руки на себя наложи! Только нельзя, грех. А родителям и сказать страшно. Такие они! Хуана рассказывает именно так. По крайней мере, к этому времени.

83