Боевые паруса. На абордаж! - Страница 86

— Ну, я так высоко не летаю, — улыбнулась Руфина, — мне и новый сойдет. А можно хоть банты на рукава повязать?

Карминно-красные, цвета испанской перевязи — какой не перепутаешь с оранжевым, голландским. Такие все дамы-патриотки носят, как мужчины перевязь. Но пистолеты и бандольеры удобней держать не на широком полотнище, а на кожаной амуниции.

— Можно…

На «Ковадонге» преображение одобрили. Даже вечно хмурый парусный мастер заметил, что капитан наконец выглядит, как офицер, а не оранжерейная роза. Пусть и говорят, что у юбок больше побед, чем у мундиров, так с тех подвигов призовых не дождешься.

— Только теперь к тебе эту Хуану не отпустят.

— Почему?

— Да потому же. Решат, что ты парень, а вчера комедию ломал.

Выглянувшая из шатра Хуана зажала рот ладошкой. Руфина хихикнула:

— Парень с косой? А не отпустят, так увезу. Если ты сама не передумаешь…

— Не передумаю!

— А с родителями поговорить?

— Боюсь, — сказать вслух «стыдно» не посмела.

— Ну и ладно. Сама их навещу.

Навестила. Коса оказалась аргументом неубедительным. Пришлось колет расстегнуть, да показать кое-что сеньоре Кабра. Та, разглядев девичью грудь, сразу успокоилась. Поплакала да и благословила дочь на странствия. В конце-то концов донья Изабелла из титулованных, и дочь горожанки не уронит чести, если окажется у нее кем-то вроде компаньонки. Стюард — это не просто слуга, а корабельный чин, пусть и небольшой.

— Я за ней толком досмотреть не могла. Все о приданом хлопотала, а про саму дочурку забыла. Так что, видно, судьба ей такая… Вы уж за ней присмотрите, а? Вдвоем-то вам и, верно, веселей и приличней.

Отец же заявил, что про опозорившую его девку и слышать не хочет. Сгоряча не сгоряча, Руфина разбираться не стала. Только заподозрила, что со случайно подобранным подарочком еще наплачется.

Перед тем как отдать команду поднимать паруса, Руфина бросила короткий взгляд на флюгер над башней Королевской Мощи. Горделивая дама с крестом в руках обещает попутный ветер. Стоит себе над полным добрых католиков городом — не только в женском платье, но и задрав юбку до середины бедер. И святейшую инквизицию ничуть не беспокоит. У статуй-то призовых денег не водится!

История седьмая, в которой изучение берега Эспаньолы окупается сторицей

Спустя пару недель Руфина прочно застряла на берегу. Морская наука велит в который раз просмолить днище. Старая смазка не сносилась, но маленькому кораблю ждать, пока у него упадет скорость, не с руки. Так можно просто не дожить до порта.

Пусть «Ковадонгу» последний раз смолили совсем недавно, теперь с нее аккуратно снимают негодное покрытие и покрывают днище иной смесью. Новенький рецепт, выданный голландцами. Повадились флейты перед обратной дорогой проводить кренгование в дружественном вражеском порту. Чтоб никакой пират не догнал.

Один из капитанов, изучив днище, с грустью объявил:

— То-то последние недели мы ползли, как улитки! Что ж, я знаю, как наверстать время.

Продиктовал состав смеси — как ингредиенты нового блюда повару-неумехе. Ну а раз за обработку днища следуют полновесные гульдены и песо, то и возражать никто не стал. Ну, желает «пленный» странного, так за свой же счет! Так что и мыло сварили, вонючее, и с салом смешали. А потом дивились резвости недавно неуклюжего корабля. На прощание голландец предупредил: пусть мыло отпугивает ракушки и корабельных червей, пусть корпус сам скользит по воде, но оно и смывается быстро. Два месяца — и корабль теряет все преимущества. Так что для долгих переходов следует предпочитать иные смеси.

Канонерка береговой охраны дольше месяца в море не бывает. Не нужно, и очень удобно капитану. Изводить каждый месяц дня четыре на подготовку нового похода — почему нет? Тем более донья Изабелла отчего-то становится на берегу очень раздражительной. Пытается сдерживаться, конечно, но если по небу ходит туча, рано или поздно то ли гром прогремит, то ли молния ударит. Дождика — слез — от нее не дождешься.

Но вот дела переделаны и — в кои-то веки — отдых. В порту знают, и что требуется сделать, и как сеньорита де Тахо проверяет работу. Приглядывать смысла нет. Что остается из командирских обязанностей?

Нужно регулярно обходить расплодившиеся питейные местечки. Не капитанская забота, но Руфина-то и капитан, и первый лейтенант в одном лице. Пушки-то на ней! Значит, ее обязанность заглядывать в шумные и прокуренные залы, громко спрашивать хозяев да приказчиков:

— Мои ребята не слишком буянят?

Горе морякам, если в ответ прозвучит «да», и втройне — хозяевам, если «да» прозвучит понапрасну. Страшный человек донья Изабелла. Непременно найдет какое нарушение. Обычно — недоплаченную пошлину. А что поделать, если налог на стаканчик фруктового вина стоит дороже, чем само вино? Королю Филиппу нужны деньги! Его добрым подданным — хочется свести концы с концами. А донье Руфине хочется, чтоб все было чинно.

Хотя бы потому, что такой подход нравится голландцам. Они как раз любят тихие кабачки. А еще они любят бордели! Впрочем, не с девицей же этот вопрос обсуждать? А губернатор только разводит руками и говорит, что вот уже сто лет прошло с тех пор, как святейшая инквизиция проявила редкую нетерпимость к домам терпимости. И если в большой Севилье можно и сотню не вполне законных заведений припрятать, то Ла-Вега — тот самый мешок, в котором шила не утаишь. Так что придется «пленным» потерпеть до голландского Нассау. Там-то с борделями все в порядке…