Боевые паруса. На абордаж! - Страница 87

Остальное время донья Изабелла ест и спит. Из дома не выходит. Под окна является Патрик с рапирой или саблей, но на тренировку девушка выходит нечасто. А если выходит, то сама не берет в руки оружие. Смотрит со стороны, дает советы. Часто зло насмехается, сердится безо всякой причины. Польза от таких занятий есть, радости — никакой.

Что ж, дойти до одного из кабачков недолго. Приметил пару моряков с «Ковадонги», поставил по пинте фруктового вина, потом по второй… Разговорил. Выходило, на корабле Изабелла другая. Спокойная, строгая, временами почти веселая. Такая же, как тогда, когда его подобрала. На корабле — сидит на банке плечом к плечу с остальными и даже за купанием присматривает. А с ним боится не то что рукавом — сталью соприкоснуться.

Что-то это да значит…

А еще, куда Изабелла ни пойдет, всюду за ней следует тень в кирасе. Хайме Санчес. В дом его, правда, не пускают, неприлично, но каждое утро абордажник оказывается у ее дверей. Чтобы, как только капитан покинет дом, молча встать за правым плечом. Кажется, они даже не разговаривают. Общаются кивками да жестами. Да, общая ненависть… Или что-то еще?

Патрик понюхал кружку. От пойла несет изобильными на острове бананами. А ведь на Ямайке и дикие яблоки водятся. Вот только давить из яблок сидр нужно уметь! В Испании, наверно, хлещут вино и не задумываются о сидре, а ведь пенный напиток куда благородней приторного бананового пойла.

— Эй, хозяин! — окликнул кабатчика. — Есть дело…

Кабатчик оказался малый не промах, главное, смекнул живо: сидр — питье европейское, значит, в колониях — безумно дорогое. Пусть не настолько, как вино. Но, прах побери, доброму испанцу пить пиво, как немцу, или банановый настой, как индейцу, — не дело. Если, конечно, денег хватит хоть на что-нибудь поприличней.

Отправить работников за дичками? А вот они, кисленькие. Всякий голландец берет сколько-нибудь. Да, в лимонах они не разбираются…

Главная сложность — пресс. Штука непростая, особенно в колониях. Некто из великих министров, было дело, ляпнул от великого ума: «Если в колониях изготовят хотя бы гвоздь, я буду рассматривать это как государственную измену». Проговорился один, но думают так все, а винты для пресса — совсем не гвозди.

Что ж, в хорошем порту всегда найдется добрый плотник, способный из куска закаленного морем и солнцем дуба сделать винты, ничем по крепости не отличающиеся от железных. Правда, большие. Но это ведь вовсе не страшно?

К следующему возвращению «Ковадонги» первая партия сидра была готова. Дон Себастьян лично опробовал новый товар и изволил одобрить. Даже дал совет. Мол, для продажи в Гавану хмельную кислятину стоит немного приправить тростниковой патокой.

Потом была ярмарка. Патрик постарался сделать все, чтобы вышло точно, как в Корке! Но у местных были свои понятия о празднике… Впрочем, большинство идей ирландца встречал короткий отзыв:

— По-галисийски, что ли? А почему бы и нет!

На этот раз гуляли не из-за пришедших кораблей, ради собственного веселья, хотя в порту и грузил патоку, скрипя обоими кабестанами, здоровенный корабль голландской Вест-Индской компании. Распробовали «настоящий ирландский сидр». Который и стал одной из причин того, что команда «Ковадонги» удостоилась чуть ли не триумфа за захват какой-то пинассы. Без груза и пушек, зато набитой пиратами.

Впрочем, кое для кого это и есть истинный триумф. Хотя Хайме Санчес предпочел бы увидеть морских разбойников мертвыми, а не униженными.

Утешает лишь то, что теперь всяк увидит, как он мстит за семью. Вот пленных ведут к форту. Веселая толпа, вмиг утихнув, настороженно рассматривает иноземных воров и убийц. Тишину нарушает тонкий детский голосок…

— А почему они люди? Пап, ты говорил, что пираты — звери и чудовища! А они просто люди…

Растерянный отец не знает, что ответить. Зато у Хайме ответ готов.

— Самые страшные чудовища из людей и получаются… Вот только людьми после этого остаются только внешне. Поверь, дружок, я разрубил двоих, так что знаю, о чем говорю.

Всего двоих. Слишком многих снесла картечь, а остатки сдались после того, как страшный испанец, закованный в сверкающий доспех, развалил пополам квартирмейстера. Тогда капитан приказала пленных вязать, а не рубить. Теперь их ждет правосудие, капитана — бочка с водой, а самого Хайме — ярмарка и новый кисловатый вкус. Ну и разговор, конечно.

— Тебе как? Только правду! — Ирландец доволен, наслушался комплиментов. Вот, наверное, и желает остудить голову. Всяк знает — от Хайме Мрачного особых слов не дождешься. Но пенный напиток развязал язык, да и горе чуть отступило, успокоившись кровью врагов. Ненадолго. Уже завтра мститель вновь обратится в ходячую статую за плечом капитана. Но сегодня…

— Хуже, чем вино. Лучше, чем все остальное.

— Голландцы сказали то же самое, только вместо вина подставь пиво.

— Чего еще ждать от еретиков? Ну да это их беды.

Слово за слово, кружка за кружкой… И беседа, осторожно, на мягких кошачьих лапах, развернутая на девушку с обликом мадонны и пистолетными жерлами вместо зрачков.

— Я с ней говорил… Напрямоту. Она честно сказала, ее волнует собственная месть, не моя. И враги у нас разные. Просто мои закрывают путь к ее. Ей зачем-то нужны деньги. Очень много денег. Я чисел таких не знаю, но о них наверняка слыхивал королевский казначей. Для этого нужна торговля, пираты мешают коммерции… Потому нам по дороге. Я вволю напою меч кровью пиратов. Потом помогу ей… Нет, про это ни слова! Но я ж не скот, а идальго. Это само собой.